Серия 12. Политические науки. 2016. № 5

В статье анализируются теоретические подходы к исследованию энергетической безопасности с позиций различных версий теории политического реализма. Автор отмечает, что каждая из этих версий (классическая, оборонительная, наступательная, неоклассическая) вносит свой вклад не только в анализ общих проблем национальной и международной безопасности, но и в понимание того места, которое в них занимает энергетическая безопасность. Для политического реализма материальные ресурсы являются одновременно и целью, и инструментом расширения мощи государства. Энергетические ресурсы создают для государств возможность расширить свою власть и сферу влияния, укрепить финансово-экономический потенциал. Автор подчеркивает, что представители неореализма рассматривают высокую зависимость мировой экономики от нефти и газа в неразрывной связи с ростом риска насилия. Вооруженные конфликты и столкновения не прекращаются и на локальном уровне, когда военные аспекты энергетической безопасности определяются в ходе борьбы за ренту, получаемую от экспорта энергоресурсов. Вместе с тем современные версии теории политического реализма не дают полного представления о возможностях поведения государства и других акторов на международной арене.

В настоящей статье авторы обращаются к проблематике противодействия насильственному экстремизму в глобальном информационном пространстве. Особое внимание уделяется анализу подходов международных организаций, включая ООН, Европейский союз, БРИКС и другие, к решению этой проблемы. Отдельно рассматриваются подходы США в сравнении с подходами России к проблеме противодействия насильственному экстремизму в интернете, дана оценка их результативности и прогноз о будущем развитии. В завершение статьи авторы делают вывод об отсутствии альтернативы международному сотрудничеству при противодействии насильственному экстремизму и терроризму в глобальном информационном пространстве.

В статье рассматриваются подходы к понятию «этнополитический конфликт», сложившиеся в зарубежной науке. Раскрывается содержание процесса политизации этничности, комплекс причин этнополитических конфликтов, динамика развертывания мобилизационных процессов, а также система ресурсов, способствующих достижению поставленных целей (концепция «структуры политических возможностей» Ч. Тилли и С. Тэрроу). Выделяются два важнейших фактора, играющих роль «ограничителей» мобилизации: объективный фактор времени - этнополитические установки могут доминировать в массовых ориентациях и представлениях людей, как правило, непродолжительно, преимущественно в период обострения меж- групповых отношений; субъективный фактор, характеризующий готовность политических элит к компромиссу, активность использования этнополитической риторики политическими партиями, прежде всего в электоральном противоборстве, маргинализация этнических элит, а также адекватное и своевременное применение технологий разрешения конфликтных противостояний.

Данная статья рассматривает понятие децентрализации в рамках исторического и политического контекста. Основная цель данной работы - рассмотреть эволюцию развития понятия в зависимости от изменений институционального дизайна. Возникновение децентрализованной системы управления во Франции, направленное на вовлечение граждан в политический процесс, принятие политических решений, а также на расширение их политических прав привело к созданию новой формы политической организации власти. Рассмотрение исторического и геополитического контекста позволяет выделить три этапа в интерпретации понятия децентрализации: децентрализация как самоуправление на местах, децентрализация как стимулирование регионализации и децентрализация как многовекторное понятие, подразумевающее как поощрение к самоуправлению, так и перераспределение полномочий между различными уровнями власти в административном, политическом и финансово-экономическом пространстве.

В настоящей части статьи авторы рассматривают особенности власти в китайском ритуальном социуме, ее имперсонализм, а также ментальный потенциал политической общности и проблемы ее модернизации. Сделан вывод о том, что со второй половины ХХ в. Китай впервые в своей истории стремится соединить адаптивно-имитационную и репродуктивно-утилитарную традицию с постижением субъектной роли, перенимая и повторяя опыт достижений СССР, копируя принципы экономики, сменяемости политических элит, стандарты цивилизации потребления у референтных субъектов Запада. Сохраняя основы китайской идентичности, принимая извне и калькируя ментальные модели, Коммунистическая партия Китая организует строительство буржуазного общества по заемному образцу. В ХХI в. китайский менталитет с его прагматизмом, ориентацией на получение материальных благ, китаецентричностью и высокомерием не производит инноваций, не предлагает миру цивилизационных альтернатив, креативных идей, культурных ориентиров, мировоззренческих смыслов и образов желаемого будущего.

В фокусе данной работы находится феномен активизации использования государством церковных практик, особенно покаяния, и религиозных мировоззренческих ценностей для борьбы против тяжких преступлений в среде мирян во второй половине XVIII в. Эта тенденция, с очевидностью отразившаяся в законодательстве, манифестах, высочайших конфирмациях, следственных делах и приговорах, была обусловлена целым рядом обстоятельств. Именно в век Просвещения предельно ограничился спектр наказаний за тяжкие преступления: дворянство, две первые гильдии купечества, именитые граждане и священнослужители освобождались от телесных наказаний. Кроме того, в течение этого периода был подтвержден мораторий на смертную казнь, негласно введенный еще при Елизавете Петровне в 1741 г. Обращение к теме гуманизации уголовного законодательства позволит по-новому интерпретировать такие важные проблемы, как взаимоотношения власти и церкви, механизмы социального контроля, влияние личности монарха на политику правительства, соотнесение закона Божьего и закона государственного в сознании современников.