Статьи

В статье анализируется учение русского драматурга и философа А.В. Сухово-Кобылина о Всемире с точки зрения его социально-политического содержания. С позиций историко-политологической реконструкции и политико-текстологического анализа рассматриваются истоки идей А.В. Сухово-Кобылина и предлагается реконструкция его социально-политической концепции. Продемонстрирована эволюционная направленность учения о Всемире, роднящая его с идеями русского космизма, представлены этапы развития человечества (теллурический, солярный и сидерический) и пути достижения его идеального состояния, описанные Сухово-Кобылиным. Рассмотрено соотношение Духа и Материи в учении о Всемире, а также отмечена зависимость эволюции человека от способа познания и взаимодействия с другими. Отсюда следует важная социально-политическая составляющая его идей: необходимость преодоления индивидуализма и построения единого планетарного сообщества.

В статье на примере двух взаимосвязанных категорий «независимость» и «служение», которые в течение нескольких веков постоянно присутствовали в отечественном духовно-политическом дискурсе, прослежен процесс трансформации ценностных основ российской цивилизации в духовно-политической мысли XVIII в. Анализ сочинений авторов XVIII в. осуществлялся на основе поисковой базы Национального корпуса русского языка, при этом в общей сложности было изучено более 600 текстов, созданных в 1701–1800 гг. Основными методами исследования, помимо общенаучного методологического аппарата, стали контент-анализ и политико-текстологический анализ. Понятия «независимость» и «служение» в XVIII в. во многом оказались связаны. Понятие «независимость» рассматривалось в литературе этого периода в двух значениях: «государственная независимость» (государственный суверенитет) и «личная независимость» (частный суверенитет). Личная независимость должна была жертвоваться подданными русского государя в пользу государственного суверенитета. Эта жертва чаще всего оправдывалась необходимостью служения каждого жителя России государю, государству и Отечеству.

Автор статьи предлагает программу исследования языка нацизма как анализа языковых кодов, определяющих и структурирующих господствующий дискурс западной общественной мысли. На первом этапе исследования проводится сравнительный анализ языковых фактов, накопленных в периоды гитлеризма и позднего атлантизма, то есть в 1930-40-е и 2020-е гг. соответственно.
Атлантистский нарратив определяется как репрезентирующий идеологию борьбы с мировым злом ради метафизически и фаталистически понятого прогресса («прогресса всего», Прогресса с большой буквы, который сам себе и цель, и критерий), при этом жертвы данной борьбы представляются как неизбежные «сопутствующие потери» в ходе развития человечества.
Отмечается расщепление в современном наци-языке семантики понятия «Другой» на два значения: официальный, «желательный» Другой и неофициальный, «нежелательный» Другой (иначе: «другой Другой»), не попадающий в зону толерантности, не поддающийся вестернизацим, а потому якобы «агрессивный» и «опасный» («патриархальный», «традиционный» либо «популистский»). Воспроизводство идеологии в атлантистском наци-языке определяется как четырехшаговое: плюрализм — нигилизм — нацизм (расизм) — расщепление наци-дискурса, вскрывающее его амбивалентность.
Семиотическая система современного наци-языка описана в статье как имеющая ядро (порождающее семантику нацистских мифов) и концептуальный «защитный пояс», в который входят, в частности, «ретро-дискурс классического либерализма», формулы «либеральной войны» («военный пацифизм», «гуманитарные бомбардировки», «принуждение к миру» и др.), темы «новой этики», «постматериальных ценностей», «множественных идентичностей», общая установка на технократизм и цифровизацию социальных отношений.

Статья посвящена анализу публичных выступлений представителей Русской православной церкви по общественно значимым вопросам в позднесоветский период. Показано, что, несмотря на серьезные ограничения, церковь продолжала играть заметную роль в функционировании смыслообразующих пластов отечественной политики. Эта роль была связана с активной патриотической риторикой, которая в определенной мере приобрела просоветский характер. Советский патриотизм давал православному сообществу возможность оставаться частью советского социума в культурном смысле и демонстрировать лояльность по отношению к государству. Кроме того, он соответствовал расширявшемуся социальному запросу верующих на синтез советских и православных ценностей.

В статье исследуется трансформация коммеморативных практик в современной российской школе на примере сравнительного анализа советских практик, посвященных Великой Отечественной войне, и новых способов увековечивания участников специальной военной операции. Выделяются три вида коммеморативных практик, актуализировавших в образовательном пространстве советской школы память о Великой Отечественной войне: номинативно-организационные (переименование учебных заведений, установка мемориальных табличек), музейно-выставочные (экспозиции в школьных музеях) и церемониальные (приглашение ветеранов для проведения открытых уроков). Современные коммеморации, связанные с увековечиванием специальной военной операции, опираются на те символические практики, которые были выработаны в советском обществе. Вместе с тем они осуществляют не замену, а пролонгирование уже имеющихся практик, формируя трактовку специальной военной операции как логического продолжения борьбы советского народа против нацизма. Сложным для современных коммемораций остается вопрос о соотнесении памяти о локальных вооруженных конфликтах (например, о войне в Афганистане) с указанной преемственностью коммеморативных практик, а также определение критериев отбора тех персонажей и событий, которые нуждаются в коммеморации.

Статья посвящена анализу цифровых практик коммеморации специальной военной операции. Материалом анализа выступает цифровая память, сосредоточенная в телеграм-каналах. Делается вывод о том, что мемориализация специальной военной операции в публичном пространстве связана с созданием образов героев, и выделяются типы героизации. Исследуются новые формы цифровых коммемораций, таких как запись боевых действий на видео и «цифровое бессмертие». Выделяются различные типы коммемораций, разделенных по четырем критериям: традиционные и цифровые, официальные и неофициальные.

Культура отмены — интернет-термин начала XXI в., обозначающий ограничение современного сетевого сообщества публичной коммуникации с человеком и его общественное порицание за совершение гипотетически аморального поступка. Методология исследования предполагает использование дескриптивного и сравнительно-исторического методов. Целью статьи является определение понятия культуры отмены, рассмотрение ее основных характеристик на конкретных примерах. Из-за изменений в современном социуме культура отмены стала важным акселератором многих деструктивных процессов. Особенностью США является то, что культура отмены наложилась на феномен «культурных войн», разрушающих идентичность США. Поляризация общества по этическим вопросам и возможность быстрой дискредитации своих политических оппонентов создали постоянно развивающийся деструктивный механизм в обществе. В рамках сетевого социума культура отмены на новом историческом и технологическим витке актуализировала старые институциональные противоречия США. Элиты в борьбе за власть используют механизмы отмены для продвижения правой или левой повестки в исторической памяти. Но поляризация общества усиливает экзистенциальный кризис, что приводит к слому базисных институтов и к усилению социально-политического кризиса. Культура отмены стала проявляться как во внешней, так и во внутренней политике США.

В статье представлены результаты социально-политического исследования, посвященного цифровому активизму российской молодежи. Старт специальной военной операции на Украине и последующие за ним события выступили триггером для активизации различных цифровых практик со стороны молодежных групп. В период усиления глобальной напряженности масштаб и характер погруженности молодежи в цифровую среду формирует для государственных и общественных институтов как значимые риски, связанные с распространением деструктивных установок и управляемыми попытками протестной мобилизации, так и новые возможности, определяемые совершенствованием политической коммуникации и формированием «цифрового диалога» с молодежью. Теоретическая рамка исследования об и «цифровой гражданственности», которые движутся в сторону обеспечения технологического и информационного суверенитета. Методология исследования базируется на комбинации положений сетевого и когнитивного подходов. Алгоритм сбора, обработки и анализа данных включил в себя использование когнитивного картирования контента для сбора маркеров гражданской и политической активности молодежи, автоматизированный социально-медийный анализ информационных потоков, а также последующую верификацию цифровых данных методом полиграфологического тестирования с элементами фокусированного интервью. По результатам исследования сделан вывод о доминировании в информационном пространстве потоков, поддерживающих текущий политический курс и реализуемую государственную политику. При этом их видимость ограничивается значительной дезинтеграцией аудитории и отсутствием конвертации их активности в реальные практики. Критикующие информационные потоки оппозиционной направленности, напротив, характеризуются управляемостью и функциональностью. Подобная ситуация создает условия для внешнего давления на уязвимые группы молодежи, распространения деструктивной, манипулятивной и фейковой информации. В ходе исследования определены также структурные тренды в развитии информационных потоков гражданской активности молодежи, а также особенности физиологических реакций на популярный политический контент. Базовые рекомендации по результатам работы сосредоточены вокруг совершенствования технологий взаимодействия с молодежью со стороны государственных и общественных институтов.

Статья посвящена рассмотрению национальных особенностей политического процесса в России в условиях глубокой медиатизации, при которой социально-политические акторы встраиваются в цифровые инфраструктуры, принадлежащие глобальным интернет-компаниям с собственной политико-правовой субъектностью, а также значительными ресурсами влияния. Понимая под глубокой медиатизацией новую стадию медиатизации, в ходе которой цифровые медиа и лежащие в их основе инфраструктуры проникают во все элементы общественной жизни, авторы изучают текущее положение глобальных интернет-компаний в России как новых субъектов политического влияния в условиях глубокой медиатизации и выявляют «болевые точки», связанные с регулированием их деятельности. С помощью контент-анализа были изучены сообщения, касающиеся деятельности глобальных интернет-компаний, и выявлены проблемные аспекты регулирования их деятельности в России. Компаративный анализ позволил выявить смещение ряда акцентов во взаимодействии органов государственной власти Российской Федерации и глобальных интернет-компаний в условиях глубокой медиатизации и текущей политической ситуации. В результате исследования авторы обозначают ряд взаимосвязанных тенденций, описывающих национальные особенности политического процесса в России в условиях глубокой медиатизации, а также выделяют перспективы развития ситуации.

Статья посвящена теоретическому обоснованию необходимости обеспечения цифрового суверенитета для сохранения субъектности российского государства в процессе формирования идентичности, обеспечения информационной безопасности, целостности ценностно-смыслового пространства и консолидации общества. Используя конструктивистский подход к интерпретации феномена макрополитической идентичности, автор исследует особенности нациестроительства и идентификационного процесса в постсоветской России. На основе анализа рисков и вызовов, которые сопровождают глобальную цифровизацию на современном этапе, автор обосновывает актуальность реализации комплексной государственной политики в области обеспечения цифрового суверенитета с целью защиты консолидирующей российской идентичности, формируемой через модель государства-цивилизации.