Прокудин Борис Александрович

В статье предпринимается попытка интерпретации политического творчества Павла Александровича Флоренского с помощью его культурологических и богословских работ. Идеологическое содержание и духовный смысл техники обратной перспективы, свойственной для средневековой иконописи, и прямой, свойственной искусству Нового времени, позволяет нам лучше понять политическую теорию Флоренского.

В статье предпринимается попытка интерпретации политического творчества Владимира Ивановича Ламанского, наиболее последовательного представителя русского культурного панславизма и создателя одной из первых русских геополитических концепций.

31 октября 2013 г. на факультете политологии МГУ имени М.В. Ломоно сова в рамках международной научной конференции «Политика в текстах - тексты в политике: Наука истории идей и учений» прошел круглый стол «Политическая текстология как наука и учебная дисциплина». В дискуссии приняли участие К.М. Андерсон, Ю.Д. Артамонова, О.Ю. Бойцова, В.А. Вархо това, В.А. Гуторов, Д.В. Ермашов, А.А. Зоткин, И.А. Козиков, Б.С. Котов, Н.П. Мартыненко, А.В. Мырикова, С.В. Перевезенцев, Б.А. Прокудин, Н.Р. Сетов, О.Е. Пучнина, А.А. Чанышев, А.А. Ширинянц. В докладах выступавшие затрагивали, во-первых, проблемы, касающиеся определения понятия «текст», выявления места и предмета политической текстологии как науки и учебной дисциплины; во-вторых, проблемы специфики методов текстологического анализа; наконец, содержания, значения и целей политической текстологии как учебной дисциплины.

В этой статье предпринята попытка ответить на вопросы, можно ли считать Чернышевского революционером и насколько идеи насильственной революции «пропагандировал» роман «Что делать?». На протяжении всего советского периода хрестоматийной считалась точка зрения, что роман содержит призыв к революции и образ революционера, «особенного человека» — Рахметова, последовательно готовящего себя к революционной деятельности. Однако в постсоветском литературоведении стала доминировать другая точка зрения, что в качестве «формата модернизации» Чернышевский выбирал не революцию, а мирное развитие, а сам был «реформатором и постепеновцем», из которого власть создала «фантом революционера». Роман же «Что делать?» стало принято интерпретировать не как призыв к революции, а как проповедь мирной созидательной деятельности, и даже в качестве христианского сочинения, в котором Чернышевский проповедует евангельские истины. По мнению автора, эти крайние и противоположные позиции не выдерживают критики. Они, скорее, характеризуют потребность читателей разных эпох, существующих в контексте разных идеологических установок, увидеть в Чернышевском «пламенного революционера», «эволюциониста», «материалиста» или «христианского мыслителя»

«Что делать?» — один из самых крупных политических романов XIX в., воздействие которого на русское общество ощущалось представителями нескольких поколений. Долгое время в нашей науке не нуждалось в доказательствах суждение, что роман содержит «призыв к революции». В постсоветском литературоведении эта точка зрения подверглась пересмотру. В этой статье предпринята попытка доказать, что Чернышевский не пропагандирует в романе «Что делать?» мирное развитие или революцию и что роман является размышлением над двумя сценариями развития страны. Основной текст романа представляет собой набор поведенческих моделей для молодых разночинцев, предназначенных для «мирной» жизни в капиталистическом обществе самодержавной России. Это эволюционный путь медленных изменений. Но, помимо этого, Чернышевский намекает и на возможность другого сценария развития событий. Если правительство откажется от либерального курса, свернет реформы, продолжит подавлять любое инакомыслие, будет преследовать в том числе вполне легальные попытки молодых людей выстраивать новые хозяйственные отношения, ответом будет революция. Несмотря на это, по мнению автора, общественный идеал, выраженный в романе «Что делать?», сложно связывать с его зашифрованной «революционной линией».

В этой статье выделяются периоды политизации русской литературы эпохи Великих реформ, выделены и охарактеризованы основные исторические этапы этого процесса: первый этап — окончание правления Николая I, включающий годы так называемого «мрачного семилетия» (1848–1855), второй — период подготовки Великих реформ (1855–1861), третий — период проведения Великих реформ (1861–1866), четвертый — период окончания Великих реформ (1866–1881). Показано, что первый период можно охарактеризовать как период появления политической литературы, пока еще без выраженного общественного идеала. Он прошел под знаком усиления цензуры, однако в годы «мрачного семилетия» в литературе были сформулированы важные черты либерально-дворянского идеала. Второй период характеризовался ослаблением цензуры, появлением целого ряда изданий, важную роль в которых начинает играть литературная критика. В годы гласности происходит максимальная политизация литературного процесса, ведущие критики начинают осмысливать социально-политические идеи, высказанные писателями, утверждая свои «правильные» трактовки. Тогда же в ряде художественных произведений был сформулирован патриархальный дворянский общественный идеал. Третий период отличался тем, что важную роль в литературе стали играть авторы-разночинцы, не принадлежащие ни к одному из сословий российского общества, что привело к появлению противоборствующих партий «нигилистов» и «антинигилистов» (сторонников отрицательного и положительного направлений в литературе), а также к возникновению феномена антинигилистического романа. Первая половина 1860-х гг. стала временем формирования разночинного общественного идеала. Четвертый период можно охарактеризовать как период рефлексии над результатами Великих реформ, как время переосмысления писателями своих взглядов и выработки новых представлений об общественном идеале.